Продолжение испанского дневника
День 6
Партия постановила: последний этап будет коротким, но очень сложным. Для смелости сделали шкиперские яйца с колбасой. В процессе приготовления ни один капитан не пострадал.
Сегодняшняя загадка в письме. Нужно прибыть по зашифрованным координатам и ждать дальнейших указаний партии. В бухте сразу подняли паруса, но зря. Ветер треплет где-то испанские юбочки и ради нас возвращаться не собирается.
Горизонт забит яхтами с карбоновыми парусами. Если это флот чернорубашечников то нам пиздец.
На точке сбора дрейфует лодка. Подумали, она от организаторов, но взглянув в охуевшие глаза рыбака, со всех сторон окруженного непонятными яхтами, осознали свою ошибку. Ждем.
Минут через десять, на катере прилетел Бабицкий. Сделав крутой вираж, сбросил за борт кучу красных канистр и умчался к берегу. Партия молчала, но Посейдон подсказывал - стоит поймать себе одну. Радуюсь любвеобильности ветерка. Даже на моторах образовалось месиво из яхт. А будь все под парусами, титаник мог бы наконец обрести друзей.
В переплетении яхт сила багра снизошла на старпома с первого удара. Преодолевая хаос, красная канистра вознеслась на наш борт, и под разноплановый мат, мы стали выбираться к более спокойным местам. В канистре бумажка с последней цифрой координат. Штурмовик уже на берегу. Посылаем ему конечную точку с трех телефонов.
Штурмовик побежал как бог. Ну как побежал, доел пирожное и пошел.
На месте встречи ждала Аня. Как первого прибывшего, Ваню наградили пузырем шампанского и желанием выпить ее со всеми. Когда мы подходили к пирсу он и непочатая бутылка "помогали" швартоваться кому-то из соперников. Нашему штурмовику можно верить. Он не выпьет все сам.
Этап был действительно коротким, решили походить под парусом еще. Трофейная бутылка привлекала ветерок, он оставил в покое испанок и теперь метался в наших парусах. Немного погонявшись с другой яхтой и удовлетворив низменные потребности, стали отрабатывать повороты. Спешить больше не нужно, все желающие подергать Посейдона за концы, смогли приобрести этот бесценный опыт.
Ребята готовят на ходу. При каждой смене курса лодку задорно кренит, перекладывает на другой борт. Многообещающие запахи из камбуза пикантно дополняются визгами и сдавленным матом. Кажется, если и жрать мы захотим в таких условиях, то смерть наша будет беспощадной.
После возвращения пошел заселяться в квартиру. Пальма - красивый городок. Все ухожено, вместо граффити деревья. Испанки не особо изменились за четыре года: задницы настолько же красивые, насколько неприятные голоса. Моя квартира на окраине, но там не кажется, что тебя пустят на мясо по какой-нибудь надуманной причине. Вместе с ключами мне досталась карта всевластия. Любящей рукой хозяйка отметила на ней все интересные улочки, достопримечательности и жральни для местных с настоящей испанской кухней.
Карта удалась. В Пальме много пешеходных улиц, узких переулков и разных памятников архитектуры.
Пока заглядывал к каждой достопримечательности, уже стемнело. На яхте меня потеряли, и от волнения выпили все, что горит. В запале праздника, кто-то снова упал в воду. Теперь это традиция, шагнуть мимо своей лодки в первый и последний день игры.
К ночи подтянулись все отстающие. Даже те, у кого отказал двигатель на середине пути. Т. к. приходили все неравномерно, среди наших яхт посчастливилось встать одному оставленному богами немцу. Он мужественно терпел все: крики, плеск упавшего за борт, русские песни под гитару, но к полуночи даже немецкое терпение иссякло. Я все равно страдаю, подумал он, хотя бы почувствую себя дома. И включил родной индастриал во всю мощь колонок. На соседних яхтах стало неудобно разговаривать, это казалось несправедливым. Трудно понять в темноте, что вот эта, такая же как и остальные, яхта оказалась здесь случайно, ни в чем не виновата, и всеобщего веселья не разделяет. Решено было послать парламентера.
Спустившись в темные глубины яхты, она начала звать кого-нибудь, но индастриал пресекал любые потуги на корню. Ну раз никого нет, то никто и не заметит, резонно рассудила она и смело выкрутила ручку громкости. В носовой каюте родина покинула немца. Он показался из тьмы, и тяжело заглянул в самую душу парламентера. Это не один из наших, начала понимать она, но рот оказался быстрее. Тихая фраза: нам немного громко, прозвучала пронзительнее любого индастриала. Не известно, понимал немец по-русски или прочитал все по глазам. Но это стало последней каплей. Его кулак встретился с бортом. Парламентер решила, что все это уже слишком интимно для нее и тихо извинившись отступила. До сих пор она иногда просыпается от пронзительного взгляда немца, а в ночной тишине чудится слабый отголосок индастриала.
Утром лодки немца уже не было, но мы верим, что у него все хорошо.
